Не преклонный возраст, семьдесят шесть, но о здоровье нужно заботиться постоянно. Первые симптомы проклятого Covid, госпитализация в Спалланцани (национальный институт инфекционных заболеваний им. Л. Спалланцани. - прим.) всего за несколько дней, чтобы сказать чао, Фиоре, чао Рикка, чао Франче, чао внучата, прощайте, друзья, чао, "Рома".

Он ушёл. Его можно описать как отца, никогда не считавшего себя отцом чемпиона, а отца, всегда и прежде всего, Франческо. Он и мама Фиорелла, которую мы сердечно обнимаем, играли фундаментальную роль в экстраординарной карьере капитано. Они оказались способными не поддаться ошеломляющему растущему влиянию богатства и популярности. Мама возила его каждый день в Тригорию и обратно, Шериф постоянно возбуждал в нём романизм и это римское разочарование, которое мы потом узнали ещё лучше с Франческо. Шериф так говорил ему: "Ты слабоват, а вот твой брат Риккардо, он хорош". Он знал, что это было не так, но он знал и то, что такими словами он стимулирует сына. "Ну, папа, сейчас ты увидишь", - такой был ответ. Так он и говорил ему, пока "десятка" не повесил бутсы на гвоздь, он был счастлив постоянно проигрывать ему эту схватку.

Просто Шериф лучше кого бы то ни было знал, на что способен этот белобрысый мальчишка, каждый вечер ложившийся спать с мячом. Он шёл рядом с ним всю карьеру и делал это так, как следует делать всем отцам чемпионов. Шериф был отцом суперзвезды, но никогда ни разу никому не говорил этого, начиная с сына. Он был счастлив видеть, как сын становится иконой города, тифозерии тех самых цветов, что были цветами его сердца.

Автору этих строк посчастливилось несколько раз встретиться с Шерифом лично. Он сопровождал своего "никудышного" сына в кемпингах на сборах. За игрой в карты он всегда внимательно издали смотрел за тренировками капитано, готовый всегда сделать ему втык, если заметит, что тот проявляет неуважение к тренеру, партнёру или болельщику. Его можно было встретить и на стадионах в Италии и за рубежом, всегда в стороне и никогда не в лучах софитов перед телекамерами. Сцена была для Франческо, а он был счастлив видеть, как его сын завоёвывает мир. Не всегда Шериф досматривал матчи до конца, особенно на выезде. Он плохо переносил, когда его сына оскорбляли, предпочитал встать и уйти от греха подальше. За все 25 лет карьеры капитано Шериф никогда не давал интервью или фотосессий. Сцена была только для Франческо, того самого, никудышного.

От всего сердца обнимаю Фиореллу, Риккардо, Франческо и всю семью Тотти. Всем им мы, романисты, обязаны благодарностью.

Чао, Шериф.

Пьеро Торри, IL Romanista