Чемпионы, трофеи, стадион...он всё это увидел первый. Он видел дальше. Он навсегда изменил "Рому".



История любви между Понтедера и Ливорно. Виола любил "Рому" больше всего, когда ещё пацаном открыл её с трамвая на Тестаччио, и до самого конца, 19 января 1991 года. Даже в войну. В 1942 году он был в Понтедера, зона Курильяно, в качестве офицера ВВС, ответственным за испытания P. 1088B Piaggio, единственного четырехмоторного итальянского стратегического бомбардировщика во второй мировой войне. Была война. Но ещё была "Рома", которая приехала на игру в Ливорно, в 37 километрах от Понтедера. Он поехал туда на велосипеде с синьорой Флора. Было 7 июня. Они поженились 30 апреля того же года, за четыре дня до того, как он уехал в Венецию, и в тот день Венеция была романтической, ведь там играла "Рома". Тридцать семь километров на велосипеде, чтобы увидеть её, тридцать семь лет, чтобы жениться на ней: в мае 1979 года он стал президентом. И всё начинается.

Если верно то, что была "Рома" до и после Фалькао, то была "Рома" до и после Виолы, который привел Фалькао сюда. Инженер стал творцом нашей мечты, и вместе с тем её хранителем, самым свирепым и нежным. Он делал всё: от покупки Фалькао до выключения света на базе, которую считал своим домом, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Мы все мечтали, и когда пробудились через 41 год от того, что он сам определял как "заточение". "Рома" была чемпионом. "Рома" была самой прекрасной и великой. Это были непрерывные эмоции. Больше чемпионов и трофеев, вы помните стадион? Огни? Знамёна? Рим? Есть люди, которые всю жизнь посвящают одному делу, Виола посвятил её "Роме". Всю. Чистая любовь. И "Рома" чувствовала её. В те годы "Рома" была его. До крови, до зуда. Они даже ругались и страдали. Приобретение Манфредонии было раной. Так же, как продажа Ди Бартоломеи, Серезо, Анчелотти и полемика вокруг Фалькао. Но в Кортина, в дни его ухода, 27 лет назад, он должен был встретиться с номером 5 нашей истории и предложить ему тренерский мостик "Ромы". Несостоявшаяся встреча, наиромантичнейший материал для "Доктора Живаго". Но эта история была настоящим романом. Романом о любви.

Когда и если он ошибался, то делал это из-за избытка любви, именно этого чувства полнейшей и сильнейшей близости к делу, к команде, к "Роме". Когда он спорил, это было только из-за переизбытка любви, потому что "Дино, Дино Виола алè", пошла дальше песен последних лет, потому что он был для нас величайшим. Может быть, слишком великим даже для тех времен: он раньше других увидел, какой должна быть "Рома", и раньше других увидел даже то, что ещё можно было построить. На многих рисунках изображают его профиль: он смотрит куда-то, но всегда пристально, всегда далеко. Самая красивая, может быть, та картина на трибуне на матче "Рома" - "Ювентус" 16 марта 1986 года, с полным разукрашенным стадионом, и он – единственный, кто стоит в партере, следящий за невиданным спектаклем. Как никогда в тот момент он был президентом всех этих людей. Он выделялся, и именно так становился властелином всех их. После третьего гола в первом матче Кубка Чемпионов "Гётеборгу" он сказал: «Я встал и принялся смотреть на публику».

В то время, как все смотрели на самую сильную и самую красивую "Рому" на поле, он смотрел, как Рим смотрит на его "Рому". Была прекрасная картина. Я думаю, он так заряжался, глядя на Курву Суд, ведь между тем в Риме он противостоял всем. И вопреки всем он выиграл самое прекрасное скудетто, пять Кубков Италии, трижды финишировал вторым, два раза третьим, дошёл до финала Кубка УЕФА и финала Кубка чемпионов. Он заставил понять наше величие. Он знал только "Рому", называл её "Рометта". "Рома" есть Рим. Всегда. После него самооценка тифози романиста больше не была прежней. Он привел нас туда, куда никто даже не надеялся прийти, и покинул как что-то незавершённое: Кубок чемпионов, стадион. Так или иначе, это не измерить и не восполнить. И, может, достаточно тех 37 километров от Понтедера и Ливорно или полотнища на Курве Суд на следующий день после его смерти, чтобы попытаться сказать: "За 12 лет ты отдал многое, вчера - всё". Но для него этого было бы ещё недостаточно. Мы играли против "Пизы" в тот день. Против "Пизы", что лежит между Понтедера и Ливорно.

Тонино Каньюччи