"Кассано с мячом в ногах не обсуждается. Посмотрим, что он сделает без мяча…" Так сказал Капелло в начале сезона 2003/2004. Этот год должен стать моим. Любой ценой. Сейчас или никогда. Предсезонка проходит отлично. Забиваю шесть голов шести разным командам. "Рома" сильно начинает чемпионат, поступает вызов от Трапа, который захлопнул дверь перед носом Джентиле, того, из Сборной до 21 года, сборной неудачников. Забиваю, но не могу отпраздновать – это произошло в день бойни в Насирии, я был потрясён.
    Но со спортивной точки зрения, это крайне важный момент для меня. Мы возглавляем таблицу, Трап меня заметил. Но в который уже раз – клик. Свет гаснет, настроение портится.
    Капелло забирает меня со сборов, говорит, что я не здоров. На самом деле, я прекрасно себя чувствую, во всех смыслах. Никогда лучше не было. Как бык из Бари Веккиа. Мы как раз собираемся сыграть двусторонку, всем раздают задания, а мне – ничего. Я схожу с ума. Начинаю ругаться и пинать мячи ввысь.
    Проклинаю всех без разбора, направо и налево – полный бардак. Посылаю его куда подальше при всех. Тоже мне новость, да? И оставляю товарищей по команде. Впрочем, я никогда не умел идти на компромиссы. Я хорошо себя чувствовал и хотел играть всегда, в любое время дня и даже ночи.
    Так мне подсказывала голова. Начинается перебранка, я ухожу в раздевалку, он кричит мне вслед при всех: "Ты должен уважать других и оставаться на поле, ты вернулся побитым". Я предлагаю ему поиметь самого себя. Позже, остыв немного и всё обдумав, я вынужден признать, что у него были свои резоны.
    Ладно, я был не в лучшей форме, получил удар по ногам. Не было смысла рисковать, согласен. Он так поступил ради моего же блага, это правда. Задним числом все мы благоразумны, даже я. Всё видится куда проще. Но в тот момент, когда подобные ситуации случаются, придаёшь им слишком большое значение. Тогда я не слышал доводов разума. Он вывел меня из себя, и точка.
    Тем не менее, тот случай кончился хорошо. Мы пожали друг другу руки. Возможно, я даже произнёс это проклятое слово "извини". Разумеется, очень тихо.
    В первом круге того сезона мы доминируем. Тридцать шесть очков после первых четырнадцати матчей – мы великолепны. Мы играем в сумасшедший футбол, выигрываем и много забиваем. Мы самая зрелищная и, по-видимому, самая сильная команда чемпионата. Но 6го января мы играем против "Милана", великое противостояние, и всё меняется. Они выходят вперёд с голом Шевы, на последней минуте первого тайма забиваю я. Подленький гол, исподтишка, но очень важный. В центре поля нам приходится туго – ведь именно тогда Анчелотти изобретает свою "ёлочку". И портит нам Новый год ещё одним голом Шевы: 2-1. Дальше всё идёт по накатанной. "Милан" не теряет очки. Мы боремся за второе место с "Юве" под руководством Липпи.

Рома 1-2 Милан. 06.01.2004

 

  
 Наступает день непосредственной схватки на "Олимпико", через месяц после поражения от "Милана". Один из прекраснейших вечеров в моей жизни. Один из тех вечеров, которые до сих пор приходят мне на память. И вызывают улыбку. Меня раздувает от гордости. В душе теплеет.
    Ещё до начала матча у меня возникает навязчивая идея сбить угловой флажок. Иду к мистеру, он даёт добро. "Если мы выиграем, разрешаю тебе это сделать", – говорит. "Нет ничего проще", – думаю я. Так и сделаем. Я сломаю его, только если мы выиграем, а я сделаю хотя бы дубль. Капелло улыбается: "Если забьёшь два, и мы будем выигрывать, можешь сломать не один, а все четыре". Сказано – сделано. Если вы ещё раз послушаете послематчевые интервью, он говорит совершенно чётко: "Антонио пообещал мне, что собьёт флажок после второго гола".
    Страстный матч, которому нет равных. Идеальный для нас, чудовищный для них. И знаменитый финал: "Четыре и до свиданья", жест, который Тотти показал Тюдору.
    Дакур делает счёт 1-0, потом пенальти в исполнении Тотти. Я не хотел смотреть, мне не хватало мужества. Я встаю на боковую линию с фляжкой в руке, поворачиваюсь в другую сторону, лицом к массажисту Силио Музе. Франческо бьёт, и он мне говорит, что Тотти промахнулся. "Как промахнулся?" Поворачиваюсь и вижу, как все наши радуются. Он решил меня разыграть. Ах, так? И я обрызгиваю его всего из фляжки. Да здравствуют массажисты.
    Потом забиваю я. Празднование придумываю на ходу. Прошу своих одноклубников упасть на землю, как бродягам. Все мы ложимся, садимся, валяем дурака, машем руками, как ненормальные. Так мне в тот момент захотелось. Приди мне в голову раздеться догола, мы бы так и сделали. Радость была сумасшедшая. Мы были в такой эйфории, что ни черта не понимали.
    Но момент наивысшего наслаждения, космического блаженства и полного восторга ещё не настал. Мансини заходит справа, делает вид, что пойдёт на защитника, и отдаёт мяч Эмерсону. "Пума" возвращает ему мяч, завершая треугольник. Мансини в глубине, Тюдор между мной и Тотти. Он пытается закрыть капитана. Амантино это замечает, видит меня у дальней штанги и делает навес. Мяч не очень удобный, я весь подаюсь назад и умудряюсь головой направить его именно туда, под перекладину, где Буффон, лучший вратарь в мире, не может его достать. Великолепный гол. Апофеоз. Клянусь, подобный момент стоит целой прожитой жизни. Такое должен испытать каждый, хотя бы один раз. Счастье, которое невозможно описать. Лучше секса. Ладно, не будем преувеличивать. Лучше секса с какой-нибудь уродиной. Я помню сошедший с ума стадион, Карло Дзампа что-то орёт в громкоговоритель, заставляет тифози дважды прокричать моё имя и фамилия: Антонио Кассанооооо, Антонио Кассанооооо.
    Я иду к углу поля, чтобы исполнить свой долг. И сдержать обещание. Флажок вылетает из своего гнезда. Подходит Колинна и исполняет свой долг. Предупреждает меня, но делает это, как всегда, как выдающийся человек. Он мне нравится. Это единственный по-настоящему симпатичный арбитр, помимо тех, кто отныне будет судить матчи "Сампдории", которого я благодарю и вспоминаю с любовью.
    Даже сегодня, когда мы встречаемся, я его обнимаю, и мы говорим обо всём. Только его и ещё Браски я умудрился ни разу не послать куда подальше. Они оба прекрасно понимали игроков. Ты ещё не успеваешь на них наброситься, а они уже подходят и всё тебе объясняют, строго, но вежливо. Например: "Анто, если я ошибся, прошу прощенья, но я действительно не увидел там фола".
    Когда человек так себя ставит, что я могу ему сказать? Остаётся только принять ошибку, все люди ошибаются. При этом, и он, и Браски обладали такой харизмой, что могли запросто грубо тебя отчитать, предупредить или выгнать с поля. Они не были авторитарны, но им можно было доверять. Они вели себя скромно, иногда позволяя играть довольно жёстко.
    В тот раз Колина подошёл ко мне и сказал: "Анто, ты проводишь отличный матч, вы выигрываете 4-0. Зачем ты ведёшь себя, как идиот?" (нет, возможно, идиотом он меня не называл, но смысл, тем не менее, был тем же).
    "Ты прав, но я заключил пари с самим собой", – отвечаю.
    "Ну, раз так, что я могу тебе сказать?" И я его обнял. Жёлтая карточка, но я счастлив. Лучшая карточка в моей жизни.

Рома 4-0 Ювентус. 2003/2004





    Потом были и другие радости: первый хет-трик против "Сьены"; вечер, когда я снимался вместе с Тотти в видеоролике по его анекдотам.
    2004 был моим годом. Идея продления контракта до 2008 (которая так и не осуществилась), попадание в заявку на Евро, где я забью два гола и стану одним из лучших. Восемнадцать голов в чемпионате и Кубке УЕФА, и я наконец-то почувствовал себя лидером. Сегодня я могу с уверенностью это сказать. Но такому нарушителю спокойствия, как я, не судьба вечно идти под гору. Я же Антонио Кассано. Лёгкие пути никогда мне не нравились. Клик.