Антонио Кассано, "Говорю все"


Tutto Totti
(Весь Тотти)

/окончание. Начало тут Кассано, "Говорю все". Все о Тотти./


Для меня он остаётся исключительным человеком, в душе я храню только приятные воспоминания. Впрочем, хороших моментов было великое множество, гораздо больше, чем плохих. Если мне случается его встретить, я его обнимаю. Он столько сделал для меня вначале, когда я знакомился с Римом, – это необыкновенно, я всегда буду ему за это благодарен. А в том, что касается поля, я никогда и не менял своего мнения. Я решил перейти в "Рому", потому что хотел играть в одной команде с ним. От игры с ним я получал огромное удовольствие. Да, я играл с такими необыкновенными игроками, как Рональдо и Зидан – и это только двое из многих – но если выбирать кого-то одного, с кем играть в паре, я всегда выбираю его.
    Если рассказывать только об одном из тысяч великолепных матчей, которые мы сыграли вместе, я назову Рома-Интер, 4-1, 7го марта 2004 года. Волшебный вечер, во время которого в числе многих сумасшедших проходов был один совершенно невероятный. Мы с Франческо дважды обмениваемся мячом в центре поля, я бросаюсь между Каннаваро и Кордобой, он даёт мне мяч не глядя. Не знаю, как он это сделал, до сих пор себя об этом спрашиваю. Прямо в ноги, ни отнять, ни прибавить, точно между ними. Я оказываюсь один на один с Тольдо, мне оставалось только перекинуть его "полупарашютиком".

Видеообзор того матча от Ermes79:

   
Их было много – пяточек, ложечек, рабон* - но если выбирать один финт, то этот. Это символ нашей сыгранности на поле и фантастических качеств Франческо.

* tacchi, cucchiai, rabone – названия футбольных финтов

    Поэтому, дорогие Рональдо и Зизу, простите меня, но я не передумал. В истории футбола вы мастера высшего класса, но если я должен выбрать товарища по команде, как в детстве делал это с Николой Товальери на пьяцца дель Феррарезе, я всегда беру его. Пара нападающих такая: АНТОНИО КАССАНО И ФРАНЧЕСКО ТОТТИ.
    Я получал такое удовольствие от нашей совместной игры, что ничего бы в ней не поменял, несмотря на то, что мы поругались. Ещё больше года мы продолжали играть вместе на высоком уровне. Хотя прежней дружбы уже не было. Возможно, вы заметили: когда я забивал гол, он меня не поздравлял, и наоборот. Но пасами мы обменивались.
    Пишу это чёрным по белому.
    В газетах иногда писали обратное, что мы не искали друг друга, как раньше, но это неправда. То было слишком большое удовольствие, чтобы добровольно себя его лишать. На поле мы всегда оставались партнёрами, как в лучшие наши дни, мячом делились, как обычно. Так было правильно, и мне безумно нравилось с ним играть. Надеюсь, ему со мной тоже.
    Думаю, с моей стороны и со стороны Франческо, это было проявлением ума и уважения к болельщикам: мы не выносили на поле то соперничество, которое было в жизни. Оно не превращалось в зависть, оставалась лишь холодность. Прошла любовь, точка, и хватит об этом.
    Разумеется, после нашей с ним ссоры жизнь в городе для меня изменилась. А также после интервью телеканалу Sky, перед матчем Рома-Ювентус сезона 2004/2005, в котором я защищал Капелло. В числе прочего, я говорил, что в некоторые моменты мне его не хватало, если бы я его увидел, я бы обнял его.
    Римская пресса начала меня преследовать, она должна была сделать выбор между мной и Тотти. И выбрала его. Не знаю почему, но догадываюсь. Журналистам было гораздо выгоднее принять его сторону. Монумент. Символ города. Человек, которого выбрало общество.
    Я их понимаю.
    Я никогда и не был их человеком. И вообще, я никогда не считал полезным общение с журналистами. Мне нечего было им сказать, а лизать чью-то задницу я ненавижу. Таким уж я уродился. Они сами знают об этом и не осмеливаются звонить мне по телефону.
    Есть пара исключений, есть журналисты, с которыми я дружу, если не обращать внимания на статьи, которые они обязаны писать, и на репортажи, которые они должны делать. Их двое. Не двести. В Риме, например, я привязался к Карло Дзампе, историческому диктору стадиона и радиорепортёру. Карло – мой друг и прекрасный человек. И, естественно, он ярый болельщик "Ромы". Это он выбрал мне прозвище. На презентации 2002 года он сказал мне: "Надо что-то придумать для радиорепортажей. По-моему, ты мальчишка, который не хочет становиться взрослым". Питер Пэн – готово.
    С точки зрения прессы и радио, Рим – прекраснейший, но сложный город. Здесь море любви и огромное давление.
    Даже сегодня находятся люди, которые судят обо мне, в "Сампдории" и в Сборной, исходя из моих хороших или плохих отношений с Капитано. Мне это кажется нелогичным. Я ничего не имею против Франческо и нахожу абсурдным тот факт, что меня оценивают по функции дуализма Тотти-Кассано. Мы не какие-нибудь Коппи и Бартали*. Это несколько провинциальный подход. И всё же так было всегда, даже когда я жил в Риме. С той лишь разницей, что, пока я был там, меня можно было называть феноменом на поле, они не могли отрицать очевидное. Они были вынуждены писать обо мне хорошо. Но как только у меня начался кризис, когда я отдалился от Тотти, они тут же передумали. Я сделал для себя соответствующие выводы. Жизнь продолжается.

* “Международная неделя Коппи-Бартали” — командная велогонка на 14,9 км в городе Гаттео.


Перевод Дарьи Строгановой
 (stromanista, aka mesex)