После первого шока, в котором пребывал город в связи с отставкой Пранделли, мысли о туманном будущем "Ромы", оставшейся без тренра второй раз за одно межсезонье, отступили на второй план. Главное сейчас - поддержать Чезаре Пранделли, человека, влюбившего в себя Рим. Он отказался от самого большого шанса в своей карьеры, от руководства огромным клубом, от вызова Лиги Чемпионов, и все ради того, чтобы сидеть у постели тяжелобольной жены Мануэлы. Рим не мог не сочувствовать такому жесту любви.
Даже лациале не остались равнодушными и призывают Пранделли не сдаваться. Со страниц газет, на радиостанциях, интернет-сайтах, смсками и e-mail'ами в адрес клуба выражают свою поддержку и восхищение поступком Мистера Пранделли люди, полные сочувствия к этому человеку. Мэр Рима Вальтер Вельтрони сказал, что "Выбор Пранделли - красив, велик и справедлив. И скорее необычен для того времени, в котором мы живем". Вельтрони позвонил Чезаре и от имени всего города выразил свое восхищение не только "великому тренеру, но и великому человеку".
Франческо Сторачче, президет области Лацио, заявил, что "решение Пранделли остаться рядом с женой в такой драматический момент показывает, что он - великий человек, способный оценить истичнные жизненные ценности". Антонелло Вендитти, важный человек для всех римских тифози, "хочет обнять Пранделли и всю его семью". И тысячи безымянных болельщиков, которые говорят - "Мистер Пранделли, мы сочувствуеем вам всем сердцем".
В интернете мнения сводятся к одному - пусть это будет "до свидания", а не "прощай". "В пустом и циничном мире кальчо великие люди отличаются тем, что действуют сердцем". Завтра вечером, на презентации команды, большая часть плакатов будет посвящена несостоявшемуся тренеру. Все больше голосов раздается за то, чтобы доверить команду второму тренеру, Габриэле Пину, для того, чтобы сохранить это место для Пранделли, когда он сможет вернуться. Даже те, кто приветствует назначение Руди Феллера «vola, tedesco vola» (так пели ему трибуны в конце 80-х), говорят - "но пока еще мы ждем Чезаре". О нем говорят без фамилии, как о члене своей семьи, переживающем сложные времена.